Алый свет луны постепенно бледнел, деревья утрачивали свою жуткую окраску. Парк огласил сумасшедший звериный вой. Твари уже понимали, что сегодня они упустили свою добычу.
Таня со стоном рухнула на траву. Ягун последовал примеру подруги, достал из кармана наручные часы и произнёс:
— Половина двенадцатого.
Оба молчали. Они боялись высказать этот парализующий страх вслух. Вчера солнце встало в одиннадцать, и зашло в половину четвёртого. С каждым днём времени на отдых становилось всё меньше.
А ночных тварей — всё больше.
Сил говорить не было. Обнявшись, друзья заснули тяжёлым сном, который любой врач классифицировал бы как потерю сознания. Но не осталось больше врачей... Проклятие Тантала стёрло все рамки. Стражи, маги, лопухоиды — все оказались беззащитны перед ожившим фильмом ужасов, повторявшимся каждую ночь.

Ягун проснулся от пинка под рёбра. Мигом открыв глаза, он вскочил на ноги и приготовился обороняться. Парня шатало от голода, но беспомощным Ягун не был: против людей магия ещё худо-бедно действовала.
— Что, испугался? — криво усмехнулся незнакомец. На виду он был один, но внук Ягге был уверен, что он и Таня окружены не меньше чем десятком человек. — Серебро есть?
— Нет.
— А как же по ночам справляетесь? — недоверчиво спросил мужчина.
— Бегаем, — коротко ответил Ягун, прикидывая, сможет ли защитить всё ещё спящую Таню.
В руках у человека блеснул нож. Как по сигналу, из деревьев и кустов появились подельники. Их было много... гораздо больше, чем мог победить Ягун с исчезающей магией.
Банда приближалась не спеша, зная, что одна из жертв беззащитна, а другая спит.

Так погиб Ванька...

Гробыня, Таня и Ягун пошли искать какой-нибудь еды, а Ваньку, Гуню и Катю оставили обустраивать стоянку. Они не боялись за них, не зная ещё, что не только ночные твари несут опасность, а и обычные живые люди.
Банда тогда тоже попалась большая, но Гломову удалось спасти себя и Лоткову. Ваньку он не уберёг...

Темнота обманчиво медленно наползала на землю. Ещё две недели назад на заходящее солнце любили посмотреть одни только романтики. Теперь всё изменилось. Лицо главаря перекосилось от ужаса.
— Солнце! Солнце уже заходит!
Ягун бросил быстрый взгляд на часы. Час пятнадцать.
— Разбегаемся! — рявкнул мужчина. — Здесь сейчас будут эти проклятые твари!
Люди побежали, умело рассредотачиваясь по парку. Так твари сбиваются, не зная, кого выбрать первой жертвой. Впрочем, сейчас уже не осталось тех, кто медленно бегал и со скрипом соображал. Они погибли в самом начале.

Так твари настигли Катю...

— Бегите без меня! Я не могу! — она тяжело дышит. — Бросайте меня, бегите!
Твари, чуя отчаяние жертвы, приближаются большими прыжками. Уже видно и смертоносные когти, и ядовитые жвала, и разумные человеческие глаза. Говорят, что это убитые теперь встают в ином обличье...
— Катя!!! — Ягун пытается вырваться из хватки Гломова, но всё тщетно. Таня закрывает лицо руками. Гробыня шепчет:
— Ей уже не поможешь...
Под торжествующий вой твари окружают добычу, скрывая от друзей тело Кати.
Тяжелее всего было снова бежать, без остановок, до самого рассвета.

Поднимающаяся луна озарялась кроваво-алым светом. Неподалёку взвыла первая голодная тварь, ей вторили следующие. Похоже, что их стало ещё больше.
— Таня, бежим! — крикнул Ягун медленно поднимающейся с земли подруге.
— Я совсем не отдохнула, — рассеянно ответила она, — что, уже снова ночь?
Парень кивнул, закидывая за спину рюкзак. И случилось то, чего Ягун боялся больше всего всё то время, когда они остались одни: Таня села обратно на землю и начала бессильно рыдать. Уже не требовалось ни вопросов «Почему?», ни утешений вроде «Всё будет хорошо». Разве можно идти дальше, когда силы иссякли, когда вся жизнь — настоящая, мирная жизнь — закончилась? Когда кажется, что прежний ты остался там, в Тибидохсе, среди ликующих болельщиков, на триумфальном драконбольном матче, а то, что происходит сейчас, — только страшный сон, из которого почему-то раз за разом не выходит вынырнуть?

Так сдалась Гробыня...

В тот раз они проспали закат солнца. Проснулись, когда обочину шоссе, у которого они ночевали, ярко освещала луна. Твари уже кружили вокруг компании, сбиваясь в стаю. Зоркий внук Ягге заметил просвет в оцеплении хищников. Если суметь быстро перебежать обгорелые руины одного из домов, то можно было оторваться от погони.
Таня и Гуня послушно побежали за Ягуном, не сразу заметив, что Гробыня не двинулась с места.
— Склепова! — ошарашено, со слезами позвала Таня.
С непривычно мягкой улыбкой девушка ответила:
— Бегите без меня. Простите, пожалуйста. Я просто не вижу больше смысла. Извини, Гуня. Я не пойду.

— Ягун, не тяни. Уходи, они же тебя сгрызут, — всхлипывая, попросила Таня. — Давай!
— И что потом? Быть одному? Последний Тибидохсовец? — саркастически спросил Ягун. — Конечно, я с тобой.
Тёмный звериный силуэт приблизился к Ягуну и Тане. Во тьме сверкали человеческие зелёные глаза. Удостоверившись, что жертвы не убегают, тварь подняла морду и протяжно взвыла.
— Своих зовёт... — прошептала Таня. Её трясло от осознания, что сейчас всё закончится. А Ягун думал о том, как он смертельно устал. Не может современный человек жить по средневековым законам, он в состоянии только притвориться, что живёт по ним. Первобытные рефлексы, практически погибшие уже в людях, теперь возрождались вновь. Казалось, обострились слух и обоняние, а и без того сильная интуиция мага подсказывала, как увернуться от когтей хищника, каким путём легче всего спастись и где тупик. Но всё это было как бы не своим, претило цивилизации, укоренившейся в голове.
Одна... Две... Пять... Шесть... Восемь... Двенадцать... Тварей становилось всё больше, и не было больше Гуни, который без особого сожаления отдал свою жизнь за то, чтобы Таня и Ягун успели убежать...

— Я их задержу! Бегите, бегите, пока живы! — исполинская фигура пошатнулась. Парень уже не успевал отбиваться от тварей. — Да бегите же!
Внук Ягге схватил Грозную Русскую Гротти за руку и потащил прочь от стаи...

Воспоминание мелькнуло мимолётно, словно не осталось сил даже просто вспоминать. Всё смазалось: отблескивающие красным слёзы в глазах Тани, душераздирающий вой, запах дыма... Сквозь всё это неожиданно ясно Ягун увидел свою прошлую жизнь. Когда не был навечно закрыт Буян ради целостности Жутких Ворот. Когда живы были друзья. Когда самым главным, самым ценным являлись вечерние посиделки у Ягге, Катя, драконбол, доставание учителей. Ему как никогда чётко припомнился старенький зудильник с надписью: «Принадлежид Игуну. Сваруеш — убю!».
Может быть, ещё вернётся всё? Может, сумеет кто-то снять проклятие Тантала? Или, может, есть ещё на земле место, где можно забаррикадироваться и жить спокойно?..
Надежда окрыляла, настолько мирным показалось парню возможное существование. Он схватил Таню за руки.
— Бежим, бежим!
На лице у Ягуна застыло такое выражение, что у Гроттер сразу появились откуда-то силы. Бросив рюкзаки на землю, друзья сорвались с места. Твари — за ними, своим классическим охотничьим клином, темп которого не мог вынести ни один человек.
Парень и девушка кубарем скатились в овраг, полный мокрых гнилых прошлогодних листьев, с трудом выбрались из него, и рванули из парка к шоссе. По дороге мчалась машина.
— Стойте! — замахал руками Ягун.
Отчаянно заскрипев тормозами, автомобиль тяжело остановился. Выглядело это так, будто он сейчас развалится на части.
В салоне людей набилось столько, что, казалось, и не влезть. Но Ягуну удалось втиснуться между полной ведьмой и светловолосой девчонкой. Ему же и пришлось взять Таню к себе на колени.
Вместе с новоприбывшими в машине стало десять человек. Оставшиеся крохи пространства занимал кот подозрительного вида, с мявом метавшийся по салону.
— Давай, гони! — испуганно приказала водителю симпатичная девушка водителю, завидев, сколько тварей пришло по следу беглецов. — Арей, их тут целая стая!!! — нервно воскликнула она.
Лица пассажира, сидящего на переднем сиденье, ни Тане, ни Ягуну не было видно.
— Быстрее, — сквозь зубы проговорил он. Машина газанула. Твари, чуть отставая, неслись за ней. — Сколько ещё бензина?
— Мало, — ответил за сосредоточенного водителя парень с длинными белыми волосами. — Придётся разбегаться. Магия почти полностью исчезла, так что сделать ещё бензина я не могу.
Полная женщина выругалась сквозь зубы.

Через пятнадцать минут бешеной езды бензин таки закончился. Не доехав нескольких метров до очередного поваленного дерева, машина заглохла.
— Ни пуха ни пера, — выйдя из автомобиля, пожелал Ягун. Ему никто не ответил. Все были заняты: быстро проверяли обувь, поправляли рюкзаки.
— Мы бежим направо, вы — куда угодно, но не с нами, — настороженно прислушиваясь, сказал Арей. И компания поспешила к выбранной тропинке. Таня и Ягун остались у машины одни.
— Смотри! Видишь вон там огни? — торопливо спросила Таня. — Давай туда!
— Там люди, — нервно возразил Ягун. Стая была уже совсем близко. — Днём, может, и наведаемся, а сейчас лучше обогнём их, — лихорадочно добавил он. — Бегом!
Они снова побежали. Через некоторое время по растерянному вою друзья поняли, что твари нашли машину, у которой след раздваивается.
— Как ты думаешь... — тяжело дыша, начала Таня, — как они нас находят? Ведь... по запаху... невозможно, мы же были... в машине.
— Я думаю, что эти существа — эмпаты. Они чувствуют страх, отчаяние... — сквозь зубы ответил Ягун. Он берёг дыхание.
Через некоторое время вой донёсся не сзади, от уже знакомой стаи, а спереди, может быть, чуть левее.
— Блин, ещё на одних нарвались... Похоже, за теми, кто с огнём сидит, тоже охотятся, — сбавляя темп, сказал внук Ягге. — Сворачиваем!
Теперь они бежали параллельно шоссе. Здесь было тихо. Эта часть парка была самой неухоженной, поэтому препятствий стало гораздо больше. Овраги, незаметные под листьями, поваленные деревья, ветви, постоянно норовящие хлестнуть по лицу... Красные отблески от света луны добавляли парку жути.
— Давай пока здесь остановимся, — жалобно попросила Таня. — Мне совершенно не хватило сегодняшней стоянки.
Она рухнула на землю, не дожидаясь решения друга.

Им даже удалось задремать не меньше чем часа на четыре. Не то сбились с пути те твари, которые гнались за ними, не то просто повезло — но у Тани и Ягуна действительно вышло отдохнуть. Лишь когда вой начал приближаться, пришлось снова решать, куда мчаться.
— Смотри, а огонёк-то всё ещё горит! — удивился парень. — Готов поспорить, что у них есть серебряные мечи. Только с серебром можно так долго держаться.
— Может, пойдём к ним?
— Да не знаю. Опасно сейчас большими компаниями ходить. Этот красный лунный свет... от него и с ума сойти можно. Помнишь, Гробыня говорила про стоянку, где все друг друга перерезали?
Таня уныло кивнула и нехотя согласилась снова попытаться обогнуть людей.
И снова они побежали... то теряя из виду стойкий огонёк, то вновь замечая, они кружили по парку, пытаясь оторваться от тварей. Во время очередной передышки Ягун достал часы и сообщил, что сейчас уже двенадцать. Небо и не думало светлеть. Тварей, казалось, становилось всё больше.
Одна стая преследовала именно их, и никого больше. Другая, просто-таки огромная, постоянно крутилась возле стоянки, где горел костёр. Несколько других стай окружили парк по периметру.
— Ой, как мне это всё не нравится! — озабоченно нахмурился Ягун.
Через несколько минут стало ещё хуже.
Чёрные силуэты скачками приближались к ним со стороны шоссе, из заброшенной части парка доносился тоскливый вой, а у огонька вообще царила подозрительная тишина.
— К огню! — закричала Таня. Что бы ни ждало их на стоянке людей, но здесь была верная смерть.
Они сорвались с места, несясь быстрее, чем когда-либо за последние две недели. Девушка споткнулась, зацепившись за корягу, — не оглядываясь, Ягун рывком поднял Таню на ноги, и ребята помчались дальше...
— Смотри, рассвет! — Гроттер заметила светлеющее небо. Отвлёкшись, она снова споткнулась. Парень едва успел поймать её, чтобы она не упала в овраг.
— Всё равно нужно бежать к людям, — приказал Ягун.
Но небо светлело очень медленно, а вой всё приближался.
— Таня, быстрее!
Она уже не могла больше бежать. Слёзы застилали ей глаза, заставляя изображение смазываться, а ноги уже просто не переставлялись.
— Давай! Мы уже почти добежали!
Огонёк был совсем близко, Таня и сама это видела. Внезапно впереди раздался оглушительный, многоголосый ликующий вой. И огонь погас...
Парень и девушка остановились. В глазах каждого можно было прочесть отчаяние.

Таня опустилась на холодную землю. В ушах шумело, состояние казалось близким к бессознательному.
Там, на востоке...
Она до боли вглядывалась в небо за ветвями деревьев. Почему-то эта медленно разгорающаяся заря была очень важной, важнее, чем непрерывный вой вокруг и слабеющее сияние луны...
Рассвет...
Рассвет...
Рассвет...
Вся её суть состояла из одного-единственного желания: рассвет!
— Половина первого, — шепчет Ягун, но девушка его не слышит. Она не замечает, как смыкается круг тварей вокруг них, не видит жажды убийства в человеческих глазах хищников.
Оранжевая полоска на востоке разгорается всё ярче. Но почему же твари не исчезают?..
И внезапно на мир опускается могильная темнота.

Луна полыхала багровым, полыхала как никогда ярко. Пролились реки крови, погибли миллиарды людей, разрушено всё, что только можно разрушить. Действие проклятия Тантала завершилось, и рано или поздно мир вернётся к своему привычному образу жизни.

Но для Тани и Ягуна... для них рассвет не наступит уже никогда.